Почему-то именно сейчас мне хочется на кого-то положиться. Хочется ощутить поддержку, и чтобы кто-то сказал простое: «Насть, все будет хорошо». Но Макс нервничает сильнее меня, я это вижу. Особенно когда ведет автомобиль и нарушает правила, только бы скорее добраться до клиники, в которой я буду рожать.

— Все нормально? Насть, ты там хоть не рожаешь? — смахивает выступившую на лбу каплю пота.

— Не волнуйся, Максим, мы успеем, — глубоко дышу, потому что боли внизу живота становятся все ощутимее.

— Я же не знаю, что с тобой делать, если ты начнешь рожать в машине, — истерично смеется и включает дворники.

Снег валит густой и сильный и Максу приходится всматриваться в дорогу, чтобы не столкнуться с проезжающими мимо нас машинами. Когда до роддома остается не больше тридцати километров, автомобиль вдруг издает фыркающий звук и глохнет.

— Твою мать! Да твою же мать, а! — Макс с силой бьет ладонями по рулю, будто это может помочь нам.

— Не горячись. Давай я вызову скорую или такси?

Максим переводит на меня свой обезумевший взгляд и кивает.

— Может, ты пока выйдешь на улицу и попросишь кого-нибудь нас подвезти? — спрашиваю с надеждой.

В это время интервал между схватками становится меньше, и я несдержанно цепляюсь ногтями в свою женскую сумочку и тяжело дышу. Знаю, что крики здесь бесполезны и только вредят моему малышу.

— Да! Да, ты права, — кажется, что Максу именно это и было нужно. — Сейчас я всё решу.

Он выскакивает из автомобиля и начинает махать проезжающим машинам руками. На трассе становится особенно тихо и малолюдно, словно по закону жанра.

— Алло, девушка, можно заказать такси? — спрашиваю у диспетчера.

— Да, можно. Только ожидать минут сорок-пятьдесят, не меньше. Сильная вьюга за окном и количество клиентов резко возросло.

— Спасибо, не нужно, — отключаюсь и тут же набираю номер скорой помощи.

Клиника, где я буду рожать — платная. За роды заплатил отец Макса и я точно знаю, что у них есть свои автомобили, которые доставляют рожениц в роддом. После того, как диспетчер принимает моей заказ и сообщает, что машина приедет через полчаса, я немного расслабляюсь. Знаю, что первородки рожают не так скоро, как того хотелось бы.

Макс отряхивает одежду из-под снега и забирается в салон, заполняя его морозным холодом. Улыбается, будто ему все же удалось поймать машину и первое время я не пойму, почему он такой довольный.

— Никто не остановился, — усмехается он. — Но через десять минут здесь будет отец. Я все уладил.

Меня тут же бросает то в жар, то в холод и болезненные схватки отходят куда-то на задний план. Кончики пальцев начинает непривычно покалывать и мысль о том, что Артур увидит меня такой… не собранной, то и дело крутятся в моей безумной голове.

Успокаиваю себя тем, что на данный момент это лучшее что может быть, но, тем не менее, ещё сильнее волнуюсь. Особенно когда через десять минут внедорожник Артура останавливается перед нами. Он выходит из машины твердой уверенной походкой. Макс радостно выбегает отцу навстречу и с удовольствием перекладывает свою тяжелую ношу на него.

Артур дергает ручку двери и внимательно смотрит на меня своими карими глазами сверху вниз.

— Привет, Настя, — произносит негромко, заставляя мою кожу покрыться мурашками. — Не волнуйся, все будет хорошо.

Глава 28

Настя.

— Привет, Настя, — произносит негромко, заставляя мою кожу покрыться мурашками. — Не волнуйся, все будет хорошо.

Он протягивает мне свою руку и помогает выйти из автомобиля. Артур удерживает мою ладонь в своей руке несколько дольше положенного, но я, конечно же, не сопротивляюсь. Напротив, заряжаюсь от него уверенностью в том, что всё обязательно будет хорошо. Он так сказал и у меня нет поводов ему не верить.

Я иду следом за ним к автомобилю. Артур помогает мне забраться на заднее сиденье внедорожника, и, перед тем как захлопнуть дверь, несколько секунд всматривается в моё лицо.

- Подожди буквально минуту. Мы перенесем вещи из автомобиля Макса, закажем эвакуатор и тут же трогаем. Отсюда недалеко, обязательно успеем, — он не перестает смотреть своим внимательным взглядом, скорее всего пытаясь предугадать насколько мне больно и не рожу ли я в автомобиле, по дороге в роддом.

Слова Артура напротив действуют на меня умиротворенно. Я понимающе киваю, откидываюсь на спинку сиденья и поглаживаю живот в ожидании мужчин, которые справляются достаточно скоро. Когда Артур забирается на водительское сиденье, а Макс садится рядом, я замечаю, что на его куртке медленно тают снежинки. В этот момент я завороженно смотрю на его широкую спину и почти не думаю о боли.

Следующие двадцать минут мы едем на максимально допустимой скорости к роддому. За время дороги Артур бросает на меня короткие взгляды в зеркало заднего вида. Хмурится сильнее, когда замечает на моем лице гримасу боли и сильнее давит на газ.

Оказавшись в приемном покое, мне становится чуточку страшнее, несмотря на то, что вокруг бегают заботливые акушерки и врачи. И все что мне остается делать, это слушаться их.

Я поворачиваюсь назад и замечаю, что Артур остается стоять на улице, опираясь о бок машины. На его куртку вновь падают снежинки; лицо серьезное, брови сведены к переносице, а на челюстях играют желваки. Перед тем как он поднимает руку в воздух и машет мне на прощание, я отмечаю про себя, что он невероятно красивый. Даже сейчас, когда очередная схватка накатывает на меня с новой силой. Махнув в ответ рукой, выпрямляю спину, несмотря на то, что меня буквально скрючивает от боли и с гордо поднятой головой шагаю по лестнице.

— Мне быть с тобой? — спрашивает взволнованно Максим, когда оставляет мои вещи в родовой палате.

Она чистая, светлая и достаточно уютная. В углу комнаты стоит джакузи, на столике горят ароматизированные свечи, а сама палата совсем не напоминает мне больницу — во всяком случае здесь нет того устрашающего железного кресла, которое стояло в женской консультации.

— Нет, это не обязательно, Макс, — улыбаюсь ему. — Когда все случится — тебе сообщат.

Мне правда не хочется, чтобы в эти минуты Максим был рядом. Это слишком интимно и откровенно, а я не уверена в том, что хочу его до такого допускать. Мы с ним не в тех отношениях, да и ребёнка ещё недавно он вовсе не хотел.

Максим с облегчением вздыхает и сообщает мне, что будет ждать результаты внизу, вместе с отцом. Когда он прикрывает за собой дверь, я могу наконец-то вдоволь взвыть от переполняющей меня боли.

Никто и не говорил мне, что будет легко. Я всегда знала, что роды — это достаточно болезненный процесс, но сейчас мне только и хочется, что лезть на стенку, выть от боли и царапать стену ногтями. Чтобы не кричать слишком громко — кусаю губы. Сильно кусаю, ощущая на них металлический привкус крови. Успокаиваю себя тем, что это в первый и последний раз, нужно только перетерпеть и в моей жизни появится чудо. Крошечный человечек, который будет любить меня вопреки.

Акушерка заходит достаточно часто — растирает мою поясницу, дает советы и даже отчитывает за что-то. Я почти не слышу её, нахожусь будто в вакууме и посторонние голоса звучат в моей голове слишком неразборчиво, чтобы их слышать. Моя ночная сорочка насквозь мокрая. Я то проваливаюсь в пучину боли, то вновь воскресаю и верю, что скоро это пройдет.

Оказавшись на кровати, которая легко трансформируется в удобное кресло с рычагами, чувствую, как на мой лоб опускается что-то холодное, что освежает мою голову. Меня начинает сильно лихорадить, а зубы не переставая стучат на всю палату.

— Соберись, детка. Ты нужна своему малышу, — приказывает строгим голосом доктор.

У неё доброе чистое лицо и светлые волосы. И после её слов я будто бы прозреваю. Чётко осознаю, что я рожаю и назад дороги нет. Нужно наплевать на то, что мне плохо и идти до конца, потому что моему Алёшке тоже сложно и я единственная, кто может ему помочь.