***

Открываю глаза, потому что сильно замерзла. За окнами начинает восходить солнце, погода сонная и тихая — ни одного лишнего шума не слышно. Нахожу рядом с собой толстый плед и кутаюсь в него, согреваюсь. Лежу в тепле еще несколько минут и понимаю, что сна ни в одном глазу, поэтому выскальзываю из-под одеяла и иду в душ.

Переодевшись в платье попроще, завязываю влажные волосы в косу и спускаюсь на первый этаж. Дико хочется черного чая и торта, который я так и не попробовала этой ночью. К счастью, торт стоит в холодильнике почти не тронут. Я отрезаю от него огромный кусок и кладу себе на тарелку.

— И мне отрежь, — слышу за своей спиной низкий голос Артура.

Я так и застываю на месте с ножом в руке, словно пойманная преступница. Несколько секунд стою неподвижно, после чего выполняю его просьбу — кладу на другую тарелку кусок побольше. Он же мужчина, ему можно.

— Чай будешь? — мой голос звучит приглушенно, будто вовсе не мой.

Я всё еще стою к нему спиной, а он… находится поблизости, я это чувствую.

— Нет, спасибо. Только торт.

Я поворачиваюсь к нему лицом и встречаюсь с серьезными карими глазами без капли теплоты и огонька. А ведь он ещё был этой ночью, огонёк. Мне не приснилось. Ставлю тарелки на стол, пытаюсь казаться невозмутимой и спокойной, но сердце бешено стучит, а ладони потеют от страха.

Мы садимся друг напротив друга. Есть совершенно перехотелось и я только и делаю, что ковыряю вилкой торт, извлекая из него вкрапления шоколада.

— Настя, — начинает первым Артур.

Голос строгий, словно он собрался отчитывать меня. Что же, вполне заслуженно. Мысленно я была к этому готова ещё вчера.

— Да, Артур, — бросаю на него короткий взгляд, выдерживаю несколько секунд под его напором и вновь опускаю глаза в тарелку.

— То, что произошло вчера — это не более чем недоразумение. Ты девочка юная и неопытная, я же вижу. Приняла мою доброту и уважение к тебе за что-то большее. Да и я дурак, не смог сдержать себя в руках. К сожалению, или к счастью, я совсем не тот, кто тебе нужен. Я старый, ты молодая.

Вдох-выдох. Сердце пропускает удары, а по спине пробегает капля пота.

— Ты не старый, — отрицательно мотаю головой и улыбаюсь.

Отмечаю про себя, что неожиданно перешла с ним на «ты». Не знаю откуда нахожу в себе силы улыбаться, но кажется у меня это неплохо получается. Наверное, потому что к Артуру невозможно испытывать негатив, пусть даже он и отшил меня, но сделал это вежливо и красиво, как и полагается настоящему мужчине.

— Ты всегда сможешь ко мне обратиться. Более того, я буду рад, если ты попросишь помощи у меня, — продолжает отец Макса.

Он складывает пальцы в замок, и я непроизвольно любуюсь крупными вздутыми венами у него на руках. Такие сильные руки и крепкие мышцы могут быть только у настоящих спортсменов.

— И мне бы очень хотелось, чтобы ты не спешила сжигать мосты с Максимом. Знаешь же, что мальчишки немного отстают в развитии от девочек. Сейчас он такой какой есть — ветренный, непостоянный, набивает шишки. Я был точно таким же в двадцать, — пожимает плечами Артур.

Мне становится очень интересно каким он был в двадцать. Не верю я, что он был ветренным и непостоянным — это точно не про него.

— Я не глупая, всё поняла, — поднимаюсь с места, выбрасываю почти нетронутый торт в урну.

Чувствую его взгляд на себе даже из-за спины. Взгляд, который заставлят моё тело покрыться мелкими мурашками.

— Всё поняла и приняла, Артур, кроме одного — ничего у меня не получится с Максимом. Как не проси.

Глава 19

Артур.

Когда кого-то из моих друзей тянуло на молоденьких девочек, я подшучивал и говорил, что это однозначно кризис среднего возраста. По рассказам товарищей знал, что с юными нимфами обычно много проблем и забот, зато хорошо в постели. Я же старался выбирать себе опытных партнерш, потому что мне казалось, что молодость обязательно приравнивается к глупости. А глупость в людях, будь то женщины, или мужчины, я категорически не переваривал.

Сейчас же я сижу напротив Насти, которая понимающе смотрит мне в глаза и принимает наш разговор как взрослый адекватный человек. В этот момент я думаю о том, что ошибался. Настя достаточно рассудительна и умна и возраст в данном случае здесь ни при чем. Если её и задели мои слова, то она никоим образом этого не показывает.

Прямая осанка, вздернутый нос, плотно сжатые губы и непроницаемое лицо. Только грустные глаза выдают то, что на самом деле твориться в душе у этой девочки. Она запуталась в себе, точно, как и я. Но так как я старше её, то взял на себя право первым разорвать это непонимание между нами.

— Я не настаиваю, Настя. Только когда родится ребёнок помни, что смело можешь эксплуатировать Макса. Ему будет полезно.

Настя слегка улыбается. Опирается о кухонный гарнитур, складывает руки на груди. В обтягивающем фигуру платье видно небольшой аккуратный живот, в котором она носит ребёнка Макса. И почему раньше беременные женщины казались мне отвратительными? По-моему, Настя очень даже милая и особое положение ей к лицу. Тряхнув головой заставляю себя не думать больше о ней, её теле и внешности.

Максим собирается налаживать отношения с матерью своего ребёнка, а я должен ему в этом помогать, а не мешать, сбивая девочку с толку. Возможно, со временем даже дружеские отношения между ними смогут перейти на новый уровень. Тем более рождение ребёнка должно сблизить их. Мне бы правда этого хотелось, даже несмотря на свои не здоровые симпатии к Насте.

— Хорошо, Артур, я учту, — кивает. — Я никогда не собиралась ограничивать его отцовские права.

— Ты… так и не сказала о беременности своим родителям? — спрашиваю после минутной паузы.

— Пока нет, — смущенно пожимает плечами Настя.

— Если у тебя возникнут с этим сложности, я могу с ними сам поговорить, — поднимаюсь с места, подхожу чуть ближе и ставлю тарелки в раковину.

Настя инстинктивно отодвигается от меня в сторону. Молодец, девочка. Поняла, что от меня нужно держаться подальше. Закатываю рукава, включаю теплую воду, беру мочалку и лью на неё много лимонной жидкости для мытья посуды, чтобы перебить запах ванили, исходящий от Насти. Почему-то от её запаха в голове проносятся картины вчерашней новогодней ночи, а это очень и очень плохо. Вспоминаю её неопытность, нежность, волнение и страх. Наверняка ей было непросто переступить через себя и сделать шаг ко взрослому мужчине первой. Чтобы окончательно притупить воспоминания, делаю воду погорячее, так что из крана валит пар, а руки мгновенно краснеют. Блядство.

— Не нужно с ними говорить, — просит негромко Настя. — Я сама им всё расскажу после рождения ребёнка. Они у меня не тираны, нет. Просто это непросто морально.

— Ладно, в любом случае — обращайся, — выключаю воду, вытираю руки полотенцем и радуюсь тому, что у меня появилась возможность уйти.

Кажется, мы с Настей обо всём договорились и можно и дальше плыть по течению своей типичной холостяцкой жизни. Делаю шаги на выход из кухни, пока не слышу негромкий голос себе в спину.

— Артур… скажи только одно, тебе не понравилось вчера?

Поворачиваюсь к Насте лицом, сую руки в карманы брюк и стискиваю кулаки до хруста. Несколько секунд раздумываю и молчу. Я совру самому себе, если скажу сейчас, что мне не понравилось, и я не хотел её. Хотел. Такую какой она есть — настоящую, юную, хрупкую.

— Понравилось, Насть… Только это совсем ничего не меняет.

Она незаметно кивает и ждёт, пока я уйду.

— Тебе можно кататься на санках? — спрашиваю неожиданно.

— Если только с невысокой горки, — усмехается Настя.

— С невысокой. Я знаю такие у нас в лесу. Одевайся потеплее, потому что после обеда мы идём на прогулку.

***

Я возвращаюсь в свою комнату и тут же иду принимать бодрящий душ. Сейчас бы баню растопить, а потом занырнуть с разбегу в высокий сугроб. Голышом. Может это помогло бы мне справиться с диким возбуждением в области ширинки. Закидываю полотенце на плечо и иду в ванную комнату.